Андрей Платонов. Житейское дело
«Авторский проект» и Центр им. Вс. Мейерхольда, МоскваХудожник-постановщик: Александра Дашевская
Художник по костюмам: Лариса Сехон
Художники по свету: Нарек Туманян и Виталий Гаков
Артисты: Ольга Калашникова, Евгений Морозов, Сергей Купчичев, Ирина Ильина, Татьяна Степанова, Надежда Степанова, Олег Федоров
Продолжительность 1 ч. 20 мин.
Людям не хватает смелости и гениальности, чтобы любить друг друга/
Андрей Платонов
Андрей Платонов, с его поэтичным изложением обычных человеческих судеб, характеров, оказался очень близким каждому из создателей этого спектакля. Что удивительно, это его чуть ли не единственный оптимистичный рассказ: читаешь, и до конца не веришь в счастливый исход.
После войны жизнь людей перевернулась: в деревнях всю тяжелую работу выполняют женщины. Многие люди потеряли своих близких, и их единственной целью в жизни становится найти их. Знаменитый механик Антон Гвоздарев в поисках сына забрел в деревню, в которой его приютила Евдокия Гавриловна, трактористка. Она смогла помочь ему – в деревне видели его сына Алешку. Гвоздарев продолжил путь, но оставил частицу своего сердца в полюбившемся доме. Герой ходил за счастьем, как в сказке, «за тридевять земель», нашел его в «нетопленной избе» Евдокии Гавриловны. Нашел и себя, и сына, и потерянную семью.
Анастасия Имамова
Для эстетики спектакля очень важна сказочность, былинность сценической истории. Эта задача диктует и способ существования актеров на сцене. Они существуют очень подробно и достоверно. Подлинность достигается во многом речью – изысканно-музыкальной, по-деревенски неторопливой. И эта манера придает особый вес каждому образу, даже детям. И в то же время делает сценическое воплощение адекватным литературной основе. Отсечено все лишнее, даже эмоциональность. Никакой суеты, все просто, прозрачно. В результате не только каждый жест, но и устремленный в определенную точку взгляд, поворот головы обретают значимость, и зритель уже так фокусируется на происходящем, что не пропустит ни вздоха.
«Культура-ВРН (Воронеж)»
Камерное, с одной стороны, пространство настраивает на откровенный, почти интимный разговор, что как нельзя лучше подходит платоновской прозе с ее стыдливым поиском слов для выражения нового небывалого чувства. А с другой, сделанный этюдным методом спектакль Имамовой явно выдает родство с легкой, игровой школой Фоменко, учителя Сергея Женовача.
Например, портрет погибшего мужа героини, с которым та разговаривает длинными тоскливыми вечерами, тут натуральным образом оживает – сидит на табурете, крутит ус и мнет самокрутки, пытаясь сквозь частокол междометий сказать что-то важное. А уж сцена с трактором, где заезжий солдат помогает вдовушке починить мотор, и эротическое напряжение между ними растет вместе с размером разводных ключей, достойна кисти самого Петра Наумовича.
газета «Известия»
