Театральная компания ЗМ

Три толстяка. Эпизод 7. Учитель

Большой драматический театр им. Г.А. Товстоногова, Санкт-Петербург
Премия «Золотая Маска» 2022 г. – «Лучший спектакль в драме, большая форма».
Номинации на Премию – «Лучшая работа режиссера», «Лучшая работа художника», «Лучшая работа художника по свету», «Лучшая мужская роль» (Сергей Дрейден).
Режиссер-постановщик: Андрей Могучий
Художник-постановщик и художник по костюмам: Александр Шишкин
Текст: Светлана Щагина
Композитор: Владимир Розанов
Художник по свету Стас Свистунович
Звукорежиссеры: Владимир Гурин, Евгений Марков, Виктор Семенов
Видеоинженеры: Николай Елфимов, Валентин Громаков, Сергей Тимошенко 
Режиссер по пластике: Роман Каганович
Музыкальный руководитель: Анна Вишнякова
Создание робота-патефона, управление движением механизма: Эдуард Загорский
Помощник режиссера: Людмила Кузнецова
Выпускающий продюсер: Дарья Добрынина

Артисты: Сергей Дрейден, Александр Ронис, Виктор Княжев, Борис Заруцкий, Марина Игнатова, Елена Попова, Ирина Патракова, Анатолий Петров, Ируте Венгалите, Василий Реутов, Нина Александрова, Ольга Ванькова, Валентин Мендельсон, Дмитрий Воробьев, Сергей Стукалов, Дмитрий Смирнов, Алексей Фурманов, Семен Мендельсон, Глафира Лаврова, Ольга Семенова, Виктор Бугаков, Александра Магелатова, Рустам Насыров, Дмитрий Смирнов

Оркестр БДТ: Анна Вишнякова, Вера Ионова, Георгий Соловьев, Юрий Андреев, Николай Рыбаков, Елена Раскова, Анастасия Разумец, Елена Белкина, Тимофей Убогих, Лев Беспалов

При создании сценического текста использованы фрагменты текстов Георгия Гурджиева, Александра Пятигорского, Мераба Мамардашвили, Роберта Бартини, сказка «Холодное сердце» Вильгельма Гауфа.

Продолжительность спектакля 3 ч. 45 мин.
Возрастная категория 16+
Парадокс в том, что режиссура Андрея Могучего, почти не касаясь текста классического романа, отзывается на его важнейшие конфликты и по-своему развивает именно их. Сюжет о замене живого сердца на механическое, о подмене человека куклой, копией, клоном принимает новые отражения, которых Олеша не мог предвидеть.
На сказочный сюжет романа театр накладывает слой за слоем то, что произошло после его написания – в истории, в политике, в культуре, в науке. «Три толстяка» – сказка, и режиссер сочиняет мифическую, многоплоскостную реальность, антиутопию, вне определенного времени и пространства.

интернет-издание «Фонтанка.ру»

Огромная, распахнутая до арьера сцена БДТ под стать всему замыслу. Александр Шишкин превратил ее в протяженность, заполненную песчаными барханами с загадочными объектами и уплывающей из-под ног почвой. Собственно, рождение мира происходит прямо у нас на глазах. Сначала в глубине возникает уютный домик, рядом с которым в песчаных сугробах играют брат с сестрой. Сусальная идиллия что-то напоминает – может быть, «Утомленные солнцем»? Внезапно театральные небеса начинают истекать песчаными струями – одна, вторая, третья, – и вскоре все пространство сцены заливает желто-бурый ливень, который сметает домик с его обитателями. Фантастический ландшафт этой поверхности напоминает то ли «Кин-дза-дзу», то ли планету «Маленького принца». Последняя ассоциация, кстати, совсем не случайна: прозу Экзюпери очень любил автор «Трех толстяков». Полностью дезориентированные, мы все же не выброшены из мира Юрия Олеши: надо только внимательно искать рассеянные во множестве ключи к этому заново прочитанному и оказавшемуся пророческим тексту.

интернет-издание «Masters journal»

В тягучем ритме «Эпизода 7» фиксируется безнадежность и полная покорность происходящему. Разворачивающаяся в инопланетном пейзаже антиутопия устроена как протяженные разговоры (монтаж из трансформированных текстов Гурджиева, Пятигорского, Мамардашвили и Бартини и собственно актерских текстов сделан Светланой Щагиной) на фоне исчезнувшего под грудами песка мира. Именно разговоры, которые ведут Учитель – Иван Ильич Туб (Сергей Дрейден) и Гаспар Арнери (Александр Ронис), материализуют сюжеты из прошлого и страшного настоящего. В прошлом совершены непоправимые предательства и ошибки покорности, поэтому в настоящем высохший марсианский пейзаж населяют фантомы и копии.
Сергей Дрейден, играющий Учителя, апеллирует к собственному опыту и памяти. И личный сюжет, вживленный в «большую историю», становится определяющим для спектакля. Так и каждый сидящий в зале невольно будит свою жизнь, временное течение которой Учитель в одном из монологов объясняет как коридор – позади тебя темнота, впереди тоже, а вот точка настоящего высвечена. Но, повернув фонарик назад, ты видишь, как оживает «прошлое». То же и с будущим. Поэтому никакой временной ленты нет, есть наше сознание.

газета «Экран и сцена» 

Новое визуально насыщенное полотно Андрея Могучего разом отсылает к фильмам Андрея Тарковского, «Звездным войнам» Джорджа Лукаса и «Кин-дза-дза» Георгия Данелии. Воссозданный на сцене мир постапокалиптического будущего (художник Александр Шишкин) сам по себе аттракцион почти кинематографического качества. Перед зрителями земля после катастрофы, теряющиеся вдали «километры» пустыни, где материализуются фантомы, отдаленно напоминающие персонажей из предыдущих двух частей вроде мотыльков знаний, розовых дам и медведя Мигеля. 
Третья часть театральной саги Андрея Могучего «Эпизод 7. Учитель» практически автономна. Здесь мы встречаем хорошо известного нам доктора Гаспара Арнери (Александр Ронис), возвращенного из царства Смерти. Но главный герой не он, а странный старик, путешествующий по пустыне в компании робота-патефона, похожего на C-3PO из киносаги Джорджа Лукаса. В старике доктор узнает преданного им когда-то учителя, Ивана Ильича Туба (Сергей Дрейден)
Главный код к спектаклю Могучего – это фильмы Тарковского. Потому что пространство Эпизода 7 – это пространство возвращенных воспоминаний и подспудно воскресающего прошлого. Способом организации действия в спектакле становится припоминание – процесс мучительный и трудоемкий, если мы имеем дело с вытесненной, как на уровне частной жизни, так и на уровне жизни государственной, памятью. Пищей художественного образа Ивана Ильича Туба становятся личные воспоминания Сергея Дрейдена и реальная биография советского авиаконструктора Роберта Бартини.
Прошлое  воссоздается в простодушно-помпезном жанре советской оперы 1950-х годов, для которого не жалеют ни лака, ни глянца. Нарядные румяные детки, хлопотливая мама и забавный дед в канун нового года ожидают с работы отца-изобретателя и готовятся нарядить ёлку, но всех пожирает всемогущий Молох. А предметом исследования режиссера становится воссоздающийся в новых поколениях паттерн предательства и порожденное им неизбывное чувство вины.

Татьяна Джурова, эксперт Фестиваля «Золотая Маска»

На странице использованы фотографии Станислава Левшина