Театральная компания ЗМ
Александр Блок

Возмездие 12

Центр драматургии и режиссуры, Москва
Премия «Золотая Маска» 2015г. - «Лучшая женская роль» (Ксения Орлова)
Номинации на Премию - «Лучший спектакль в драме, малая форма», «Лучшая работа режиссера»


Участник программы «Russian Case» Фестиваля 2015 года

Тренеры: Клим, Андрей Випулис

Сценография: Андрей Випулис, Клим

Костюмы: Елена Токарева

Свет: Виктор Соломин

Видео: Влад Зиновьев, Тарас Хворостяный

Звук: Григорий Шмидко

Пространство: Никита Нечаев

Декорации: Данил Сысоев



Актриса: Ксения Орлова



Проект создан в сотрудничестве с Центром «Открытый мир», «Клубом 418 », Академией попечителей АНО«Апом»



Продолжительность 4 ч. 20 мин.



Возрастная категория 16+

«Возмездие 12» Клима – образец театрального служения и одновременно театральной службы, в случае с исполнительницей спектакля Ксенией Орловой – еще и театрального подвига.

Орлова читает Блока почти пять часов кряду – на пустой сцене, без «группы поддержки» в виде музыки или сценических эффектов, один на один с блоковским текстом. Слово «чтение» тут, конечно, может сбить с толку. Оно меньше всего подходит завораживающей мелодекламации, в которой блоковские строчки существуют поначалу как нерасчленимая субстанция, рождающаяся невесть откуда – то ли из глубин актерского подсознания, то ли, как сказал бы другой русский поэт, с высот «надмирной ваты». Но это и не пение, и не камлание, и не радение. Ксения Орлова виртуозно развеществляет слова, потом овеществляет, потом развеществляет вновь.

Мощный социальный пафос поэмы тут если и звучит, то подспудно. Даже когда вслед за «Возмездием» Орлова начинает вдруг читать «Двенадцать», отношение Блока к революции не становится главным сюжетом спектакля. Сюжетом остаются сложные отношения сценической игры и просодии, той словно бы живущей отдельно от исполнителя поэтической субстанции, которая по воле актрисы распадается на отдельные фразы, смысловые элементы, персонажей: Достоевский появляется в салоне Анны Вревской, Победоносцев простирает крыла над Россией, а потом вновь конденсируется в словесное облако, невесомо парящее над зрительным залом.

И гениальные строчки «Возмездия» звучат сейчас не предостережением, не утешением. Они звучат диссонансом нашему времени.

Клим почувствовал это. В его спектакле, вопреки его собственным декларациям, нет никаких социальных аллюзий, никаких рифм с сегодняшним днем. Поэзия Блока тут просто витает над залом. Как оклик иных миров, как голос чужих времен – их возвышенных идеалов, их прекрасных иллюзий, их великих заблуждений, которых у нас больше нет.

интернет-издание «Colta.ru»




Одинокий голос человека поет поэму Блока «Возмездие». Пение – поэзия, включенная в тело, в дыхание, в сердечный ток. Или, напротив, тело, если его осознавать, дает свободу звучащей поэзии. Потому, чтобы рассказать о спектакле, нужно поэму Блока не только спеть, но и станцевать. Что и делает Ксения Орлова. Ее лицо напоминает маску театра японского Но, то исчезающую во мгле прошлого, то напоминающую тени нашего собственного прошлого, дворянские усадьбы, петербургские интеллигентские квартиры или дворцовые пространства. Женский голос поет – век девятнадцатый, железный, воистину жестокий век, – тело скрыто во тьме, но руки, выдвинутые в поток света, пытаются остановить новую чуму – неврастению. Голос ведет нас дальше, туда, где «под знаком равенства и счастья зрели темные дела». Актриса поет, и голос ее ведет наше воображение под своды Казанского собора, и среди его колонн уже прячется «тень Люциферова крыла».

Небывалая в своих исторических рифмах и деталях поэма Блока, подобная «Евгению Онегину», гораздо более важная для нашего сегодняшнего переживания русской и европейской истории, так никогда и не стала предметом театральной работы.

Прочитанная в одиночестве и про себя эта поэма начинает звучать как общественный набат, вспоминает о своем античном происхождении, о том, что и трагедия – всего лишь «песнь козла». Интеллектуальные дебаты конца века, грустное явление Достоевского в салоне Анны Вревской, где славянофилы с либералами пожимали друг другу руки, тень Победоносцева, который простер над Россией совиные крыла – характер русской жизни, домашний и ленивый, но уже сдвинутый рокотом судьбы – мы слышим все эти споры именно как Возмездие. Такой постмодернистский хоровод цитат, такое пиршество идей и фантомов прошлого собрано в этой поэме, что хочется слушать и слушать. А Климу того и надо – он возвращает нам практику слушания взамен практики смотрения, он хочет вернуть закон елизаветинской сцены, которой довольно было лишь намека, чтобы направить наше воображение. Ведь и мы являемся свидетелями того, как «мировой водоворот засасывает в свою воронку почти всего человека; от личности почти не остается следа, сама она... становится неузнаваемой, обезображенной».

«Российская газета»