Пресса

27 марта 2009

Лысые карлы и красные руки

Дина Годер | Время новостей

Удивительное дело: во внеконкурсной программе «Золотой маски», куда приехали театры из стран СНГ и Балтии, - всего три кукольных спектакля, и все они поставлены российскими режиссерами. В Казахстане спектакль «Кто заплетает гривы лошадям» сделал Евгений Пермяков, в Белоруссии «Луну Сальери» – Руслан Кудашов, в Эстонии «Игроков» – Евгений Ибрагимов, бывший главный режиссер одного из лучших в России кукольных театров – абаканской «Сказки», теперь приглашенный возглавить кукольный театр Таллина. Знаменитые выпускники питерской школы Кудашов и Ибрагимов привезли в соседние страны свои интерпретации русской классики: в Минск – Пушкина, в Таллин – Гоголя, и этот сюжет, пожалуй, лучше всего подтверждает, что культурное пространство едино, чтобы не происходило в политике.



Особенно было интересно, что получилось у уехавшего из страны Ибрагимова, любимца «Маски», без конца номинировавшегося и получавшего главную российскую премию с тех самых пор, как окончил институт в конце 90-х. Особенно, если учесть, что «Игроков» он уже ставил в Питере несколько лет назад, и тогда он тоже, как и в этот раз, работал с чешским художником Павлом Хубичкой.
На мой взгляд, идейная сторона спектакля никогда не была главным достоинством постановок Ибрагимова. До сих пор с некоторым изумлением вспоминаю одну из его работ, показанную несколько лет назад на «Золотой маске». В спектакле, сделанном по заказу Гринписа, куклы, как всегда у Ибрагимова, жили своей волшебной и загадочной жизнью, невозможно было представить, что ими управляют кукловоды. Но когда в маленьком северном небе вслед за полярным сиянием стали загораться знаки доллара, кока-колы и прочих злодеев глобализации, спектакль немедленно терял обаяние. В эстонских «Игроках», по счастью, ничего лозунгового нет, но общие рассуждения, которыми режиссер в программке предварил постановку, и которые вполне ясно читаются на сцене – тоже особенно оригинальными не назовешь. Ибрагимов пишет, что делает из пьесы Гоголя «мистический детектив», и что «мы пытаемся раскрыть эти историю с точки зрения того, как страсть губит человека. Азартная игра делает из человека куклу, одержимую бесами. Если в душе появилась страсть к игре, то это погубит ее, рано или поздно».



Бесовский Гоголь, особенно «Игроки», полные чертей-шулеров – трактовка вполне расхожая и потому главным в таллиннском спектакле Ибрагимова, как всегда, было не что, а как – и по этой части Евгений Ибрагимов опять показал класс.
Его спектакль начинается с «живого плана»: в гостиничный номер входят актеры, играющие Ихарева с Гаврюшкой и трактирным слугой Алексеем. Впрочем, чертовщина начинается сразу: невесть откуда появляется и сбивает с ног Гаврюшку летающий мешок, в воздухе парит и играет скрипка – знак мечтателя Ихарева, прямо как в детских страшилках ото всюду лезут инфернальные красные руки. Но лишь только приходит момент появиться шулерам Кругелю и Швохневу, из темноты, будто злобные карлики, выпрыгивают куклы со страшноватыми лысыми головами, и принимаются душить героя. Дальше действовать будут уже только куклы, поражая воображение своей живостью. Каждую, как рассказывали, ведут три кукловода: голова-руки-тело (отдельное восхищение относится к слаженности их мельчайших движений). Каждая бодро вертит круглой лысой головой гнома, бурно жестикулирует (причем, руки у кукол «живые», только в толстых перчатках) и поспешно натягивает лохматый парик, лишь только является новая жертва обмана.



Понятно, что просто сцены с разговорами сильнее бы получилась у живых актеров с подвижной мимикой, но Ибрагимов берет кукольными чудесами, превращениями и игрой масштабов, невозможной в «настоящем» театре. То вдруг - раз! – и гадкие карлы превращаются в совсем маленьких суетливо пищащих кукол, а то посреди карточной игры один из них вмиг уменьшится и выскочит на стол, будто Буратино перед папой Карло. А то чиновник из Приказа войдет в комнату почти гигантом – это живой актер в страшноватой маске – и один из игроков буквально уменьшившийся от страха и почтения, побежит к руке великана, как акробат по проволоке, неся задабривающую взятку. А потом юный русоголовый Глов, объясняя Ихареву, что он обманут, вдруг сдернет парик, рассыплет длинные черные ведьминские волосы, распахнет шинель, демонстрируя пышный дамский бюст, и взлетит, уворачиваясь от мести несчастного. Ну, где в обычном театре возьмешь такие чудеса? (не бюст, конечно, а полеты и превращения). А уж когда в финале появится живой актер с набеленным лицом и кроваво-красным ртом, вероятно изображающий дьявола игры, и его вдруг схватят и сомнут вылезшие из-за кулис гигантские красные руки, все станет совсем похожим на отличную детскую страшилку. Даже жалко, что на этот вечерний спектакль пришли только взрослые.



оригинальный адрес статьи