Пресса

Может, это любовь?

Первый снег и Фестиваль «Золотая Маска» случились одновременно в Новокуйбышевске, в Самарской области. Череда странных обстоятельств, а 2020 год вообще сложный и странный – месяцы без соприкосновения с театральным искусством, пятидесятипроцентная рассадка в единственном камерном театре, который празднует в этом году юбилей – 50 лет; и вдруг гастроли московского театра МТЮЗ с «золотомасочным» спектаклем «Скрипка Ротшильда», театра который сам отмечает в этом году столетие. В ролях: Валерий Баринов, Игорь Ясуловч, Арина Нестерова, Антон Коршунов.  Спектакль играют на Большой сцене городского Дворца культуры. Зрители приезжают из Самары, Тольятти, Чапаевска… 

И Валерий Баринов признается накануне и после спектакля, что волновался и боялся очень. Во-первых, спектакль не играли почти год и вообще с марта месяца ни разу не выходили на сцену.  И во-вторых, «зеркало сцены Дворца культуры на метр меньше чем в театре, декорации смотрятся замечательно, но когда начинаешь играть, то выясняется: там, где ты делал три шага, тут делаешь два… В итоге, полшага не дошел здесь, потом еще два, и понимаешь: эмоция еще не успела включиться, а ты уже пришел к объекту. Но это, как ни странно, артисту и помогло сегодня. Ведь когда всё удобно, комфортно, возникают штампы. А когда ты на сцене, простите, мучаешься, когда ты ищешь, то это сразу «кидается» в зал. Театр вообще удивительное искусство, удивительное тем, что оно происходит здесь и сейчас. И я сегодня благодарен публике, что они разделили со мной мои муки, самые сладкие муки творчества, и я чувствовал дыхание зала, ритм, в котором мы существовали…».  

Потому, наверное, все легко двигалось и поднималось в спектакле: и бревна, которые под сто килограмм, и огромные доски, и свою партнёршу Арину Нестерову вскидывал на плечо Валерий Баринов и легко вертел. «Вот сейчас Арина скажет: «Подними меня». Я подниму и упаду. А на сцене происходит какое-то волшебство. Существует такое выражение – «сцена лечит». И сегодня мы, и зрители, и актёры вылечили друг друга».  

– О чём спектакль? – в задумчивости произнес пожилой мужчина уже в фойе. 

– О любви, конечно, – ответил стоящий рядом юноша.  

О любви. В этом уверен также исполнитель главной роли.
«Гробовщик Яков по прозвищу Бронза любил свою жену, – говорит Валерий Баринов, – любил, но, к сожалению, не знал об этом. Ведь он умирает на второй день после её смерти, он не может без неё существовать. Но для режиссера Камы Гинкаса «Скрипка Ротшильда» – самое трагическое произведение  в мировой литературе. Человек прожил жизнь, не заметив, не испытав радости». 
Строгал, играл на скрипке, краснея от усердия, вел хозяйство, записывал убытки в большую амбарную книгу… Хороший хозяин, талантливый скрипач, но  что бы он ни делал – получались одни «гробы». 

Вот и на сцене сплошные гробы – похожие на корытца, похожие на домики, гробы, похожие на гробы, деревянная лодка, а в ней ведь тоже отправляют в последний путь. И в руках Якова не скрипка, а всегда пила, столярная ножовка. Тоже ведь инструмент. Только на этом инструменте, кажется, музыки не создать.  
Но музыка рождается в последний день существования на этой земле, когда «пропавшая, убыточная жизнь» прожита. Настоящая музыка рождается и сосед, старый еврей Ротшильд со слезами на глазах, восхищенно произносит: «Вах!». 

Ротшильд – вечный враг Якова Бронзы, вечно спотыкающийся, подпрыгивающий, подскакивающий, старый, худой и вертлявый, готовый подставить щёку для пощёчины, не способный сопротивляться дразнящим детям и кусачим собакам. До того легкий, что взмывает на крыши домов, и вершины деревьев, где извлекает из своей флейты древние, грустные мелодии. Его блестяще исполнил актёр Игорь Ясулович. «Вах!», –  произносит  Ротшильд…

Музыка звучит в тексте Чехова, в отдельных фразах, словах, вздохах и звенящих паузах. Авторский текст режиссёр разбил на множество голосов, каждый голос – своя интонация, свой смысл, порой дополняющий, а порой противоречащий предыдущему, свой музыкальный тон, все вместе – целая симфония.

–  Зачем? – спрашивает гробовщик.

На это вопрос Ротшильд многозначно вдыхает и указывает на небеса.

– Зачем люди? – продолжает гробовщик, и Ротшильд еще значительней вздыхает, на такой вопрос нет ответа.

 – Зачем люди мешают? – наконец завершает фразу Гробовщик.

«Вся жизнь – сплошные убытки, и только от мертвого человека польза», – делает вывод Яков по прозвищу Бронза и умирает, потому что нет и не будет уже возможности что-то исправить. А перед смертью завещает свою скрипку вечному врагу, порхающему «мотыльку» Ротшильду. 

И в финале люди плачут, плачут в свои носовые платки и медицинские маски.