Театральная компания ЗМ

Пресса

10 октября 2014

Как рижанка Евгения Крегжде стала примой в Москве

Интернет-портал Rus.tvnet.lv

Спектаклем Римаса Туминаса «Евгений Онегин» 13 октября откроется фестиваль «Золотая маска» в Латвии». Работа Московского Академического театра имени Вахтангова завоевала две национальные театральные премии России: за лучшую режиссуру и лучшие костюмы (Мария Данилова). Но зрителям, пожалуй, важнее, что на сцену выходит целое созвездие блистательных актеров: Сергей Маковецкий, Владимир Вдовиченков, Людмила Максакова, Ирина Купченко, Владимир Симонов... И рижанка Евгения Крегжде в роли Татьяны!

Евгения Крегжде родилась в Риге. Окончила Театральное училище имени Б. В. Щукина в 2005 году (курс М. Б. Борисова). В том же году была принята в Театр имени Евгения Вахтангова. Летом 2009 года получила приглашение от партнёров по скетч-шоу «Даёшь молодёжь!» Михаила Башкатова и Андрея Бурковского принять участие в фестивале КВН «Голосящий КиВиН 2009» в составе команды «МаксимуМ». Сыграв роль любовницы Бурковского, Евгения Крегжде вместе с томской командой стала обладателем второго приза фестиваля — «Большого КиВиНа в светлом».

Сейчас Евгения возвращается в Ригу уже как исполнительница главной роли в спектакле Московского Академического театра имени Вахтангова «Евгений Онегин».

- Что случается, когда за интерпретацию русской классики берется литовец?

- Наверное, у него есть возможность посмотреть на текст со стороны – со стороны своей культуры, своей ментальности, традиции, в которой он вырос. Недаром говорят, что со стороны видится лучше. Какие-то вещи Римас дейстительно увидел точнее.

- Как бы вы охарактеризовали его режиссерский почерк?

- Безусловно, это язык образности. Когда Туминас ставит спектакль – он будто бы картины рисует. Ему важен цвет и свет, ему важно, чтобы был воздух, чтобы было красиво – он поклонник красоты на сцене. Но это его видение подразумевает и жизнь человеческого духа, и абсолютную достоверность происходящего. В его режиссуре присутствует желание разобраться, что есть человек, что им движет.

- Ваша Татьяна – что она за человек?

- Боязлива, как лань: такой мы встречаем ее в самом начале. Взрыв - сцена, когда она влюбляется, когда она бегает и прыгает, когда у нее бессонница. Это не все воспринимают, говорят: ну как же? Она ведь такая сдержанная барышня. И тогда мне хочется спросить – а какими вы сами становитесь, когда влюбляетесь? Неужели не выпадаете из своего обычного состояния, не теряете головы, не превращаетесь в неразумных детей, не плачете, не смеетесь невпопад?! И я не стала этой жизни лишать Татьяну. Если «не спится, няня» -- то не спится! Если я влюблена – я влюблена до конца! И в разговоре с Римасом мы пришли к выводу: пусть эта жизнь – легкая, волнующая, прекрасная – остается. Потом она будет разрушена, и Татьяна придет к той женщине, которая дает Онегину финальную отповедь...

- Вы вошли в спектакль уже после премьеры. Это было трудно?

- Трудно, да. У меня было несколько репетиций всего, не было полного прогона. Но я знаю режиссуру Римаса, он знает мои возможности, и у нас уже несколько иные формы работы: большая ее часть происходит в разговоре, а не в пробе на сцене. Мы обсуждали, как это должно быть. Потом я уходила домой, все это прорабатывала и приносила ему пять вариантов. Он говорил – четвертый вариант хорош, давай мы его посмотрим. Только тогда мы шли и проверяли его. Но чем сложно вводиться в спектакль? Тебе нельзя навредить остальным партнерам, которые уже вжились в него. Тебе нельзя навредить тому темпоритму, который уже сложился, атмосфере. Тебе нужно войти очень мягко – но в то же время сказать: это МОЯ Татьяна, и она другая, она особенная.

В этой остроте канатной – когда нужно удержать равновесие, двигаясь прямо к цели -- и заключается вся сложность.

- Парнеры вам помогли?

- Приняли как родную и буквально с первого раза. Очень быстро отреагировали на определенные моменты, которые мне было важно уточнить или сделать по-иному. Не стали противостоять, а согласились на эту игру, чему я очень благодарна. И до сих пор труппа этого спектакля меня поддерживает. Что редко бывает в театре.

- Вас поддерживает и сам Туминас, занимая практически во всех своих вахтанговских постановках.


- Мы встретились впервые пять лет назад, в спектакле «Троил и Крессида». Я выпустилась из Щукинского училища, получив там красный диплом. А оказалось – и это прекрасно – что школа продолжается.

Римас заставлял меня читать, смотреть картины. Он очень повлиял на то, каким человеком я становлюсь и что я сейчас из себя представляю. Он, безусловно, воздействовал на то, что я выросла личностью, слушала окружающий мир, анализировала его, делала выводы. И надо сказать, он мне дает свободу на сцене. Если я понимаю, что спектакль идет мягче обычного, то в своем финальном монологе имею право, наоборот, сделать его жестче. И я сама принимаю это решение на сцене. Он доверяет моему чувствованию. Я даже не скажу, что Римас -- мой режиссер. Он мой учитель жизни.

- Из всех тем, заложенных в «Евгении Онегине» Пушкина, какая вам ближе?

- Тема неслучившегося. Не случившаяся любовь, не случившаяся жизнь, то, что мы потеряли, то, от чего мы отказались И когда я читаю финальный монолог и зрители плачут вместе со мной, я понимаю, что они плачут уже не над историей Татьяны – они плачут над своей историей. И если в процессе этого спектакля они простят себя – это будет для меня высшее достижение. А я, играя, каждый раз буду прощать себя. И в этом будет исповедальность, которая для меня в театре является самым главным.



оригинальный адрес статьи