Пресса

В блеске былого «Пламени»

Михаил Мессерер, еще сам успевший потанцевать в «Пламени Парижа», не стал сокращать балет по современной моде до двухактного. Он лишь скорректировал старое либретто Николая Волкова и Владимира Дмитриева. Но при этом воспользовался легендарным методом Григоровича и свел к минимуму пантомиму, которая еще недавно казалась излишним анахронизмом. Действие несется вскачь в соответствии с современными временными нормами: соло Жанны и Филиппа, героических марсельцев по либретто, буквально сметают роскошные баски; крошечную действенную картину штурма Тюильри и гибели Терезы-баски погребает под собой гигантский «Триумф Республики» — фантазия на тему знаменитых революционных площадных празднеств, в котором вслед за акробатически неповторимым дуэтом Свободы следуют танцы Равенства и Братства и финальное па-де-де главных героев.

«Пламя Парижа», некогда обыгрывавшее параллели между Октябрьской и Великой французской революциями, при рождении было признано первым успешным балетным опытом отклика на современность. Но за воспеванием прихода в революцию простых крестьян он прятал свою естественную природу: Василий Вайнонен использовал старинные классические лекала, которые позволяли старику Петипа и его последователям вытащить на балетную сцену самые невероятные события, от открытия Суэцкого канала до арктической экспедиции, завив их вокруг любовного сюжета, противостояния движения и жеста, классического танца и характерного.

Именно эту стратегию Вайнонена и обнажил в своей постановке Мессерер, при этом отказавшись от рудиментов, которые счел устаревшими. И зрителей, судя по интенсивности аплодисментов, гораздо в большей степени, чем судьбы восставших, волновали фуэте по кругу и револьтады в немыслимых плоскостях, революционизировавшие старый текст. Тем более что в недрах труппы, еще недавно ходившей в аутсайдерах, выросли танцовщики, способные поднять махину этого спектакля, требующего виртуозности даже от рядовых тружеников корифейского цеха, не говоря о сложнейших партиях придворной актрисы Дианы Мирей и аллегорической Свободы (Анжелина Воронцова), Антуана Мистраля (Виктор Лебедев). В центре же оказалась Оксана Бондарева — обладательница огненного темперамента, возвращающая классическому спектаклю революционный порыв. А повернуть время вспять никому не под силу, даже если речь идет о годах гораздо более близких, чем эпоха Новерра или Петипа. Еще вполне осязаемая в быту советская эпоха из художественного пространства уже испарилась.