Пресса

Приносящая радость

Актриса Анастасия Светлова – о театре, жизни и любви


Анастасия Светлова — из актерской династии. Муза режиссера Евгения Марчелли. Как актриса состоялась на сцене Омского академического театра драмы. Звезда на российском театральном небосклоне. Лауреат Национальной премии «Золотая маска». В Омск приехала для участия в фестивале «Лучшие спектакли «Золотой маски» в городах России» со спектаклем «Без названия» и согласилась побеседовать с нашим корреспондентом.


– Анастасия, благодаря вам коллекция Ярославского российского академического театра драмы пополнилась новой, четвертой по счету «Золотой маской».


– Я очень горжусь этой «Золотой маской», потому что она в определенном смысле уникальна. Ведь «Золотая маска» – это конкурс, и в одной номинации обычно заявлено несколько участников. А с такой формулировкой – «За предельность и полноту сценического существования» – в такой номинации она присуждена была только мне.


– Ярославский театр – не первый у вас по счету. Какие театры вы вспоминаете чаще всего?


– Я работала в Самаре, в Санкт-Петербурге, в Челябинске. Но чаще всего, конечно, вспоминаю Омск. Это был мой первый театр, самый любимый, самый родной, это моя семья. Мы были очень юные. На все смотрели с восторгом. И у меня здесь были прекрасные роли и замечательные режиссеры. И замечательные партнеры, любимейший, конечно, Валерий Иванович Алексеев. И поклонники были. Ни в одном другом городе таких не было. До сих пор мне пишут восхищенные письма. И с людьми в Омске помимо театра я встречалась удивительными, и они тоже обо мне помнят. И я всех помню и люблю.


– Действительно, омичи до сих пор вспоминают ваши блестящие работы на сцене омской драмы. Старшее поколение зрителей, например, считает, что Анастасия Светлова в творческом смысле заняла место Татьяны Ожиговой – талантом, умением «взять» зал.


– Кстати, психологически в Омске мне было дискомфортно – мне не очень нравился город. Хорошо было только в театре. Я южный житель и все время в Омске мерзла. Вот сейчас смотрю – Омск изменился. Стал красивее, интереснее. В те времена он не казался мне прекрасным. Но вспоминаю Омск всегда с большой нежностью. Это было чудесное время и чудесные люди рядом.


– Вы ведь родом из Краснодара?


– Да, там и сейчас живут и работают мои родители, актеры Краснодарского академического театра драмы, оба заслуженные артисты России, и бабушка моя, народная артистка России Идея Макаревич. Ей 86 лет, она до сих пор играет на сцене. В детстве в Краснодаре я тоже иногда играла в спектаклях, хотя чаще сидела в зале, а все на сцене – папа, мама, дедушка, бабушка. Мне очень нравилось на них смотреть, ездить с родителями на гастроли. Но быть актрисой я не хотела совсем. Я видела, что это тяжелая профессия, очень затратная душевно, нервами. Приносящая не только радость, но и страдание. И после 8-го класса решила поступать в педучилище. Детей я всегда очень любила и люблю, считала, что это мое призвание. Спасибо родителям – они не то что бы меня отговорили, но вернули меня в школу и дали окончить десять классов. И я поступила в Саратовскую консерваторию на актерское отделение к великолепному педагогу Валентине Александровне Ермаковой. Она научила меня главному для актера – даже не столько профессиональным каким-то вещам, а умению отдаваться полностью сцене. Фанатичной преданности театру, когда нет ничего, чего бы ты на сцене не смог сделать. Что режиссер потребует – то и сделаю! Вот это во мне как в актрисе – от нее. Это был яркий период в моей жизни. Мы делали много спектаклей студенческих. Очень успешных.


– А потом был Омск. Вам легко было в новом коллективе?


– Тяжело и сложно, когда что-то не получается. У меня все получалось. А когда все в профессиональном отношении складывается благополучно – тогда и легко. И еще. В любой новый коллектив я прихожу с открытым сердцем, без зла. Стараюсь всех любить, быть доброжелательной. По-человечески. А кто мы есть в профессии – покажет сцена. Из Омска мне пришлось уехать, к сожалению. По семейным обстоятельствам. У моего мужа Дмитрия Лебедева не все складывалось в Омске так благополучно. Хотя он очень одаренный человек. Для меня этот уход был трагедией. Помню, я так плакала на последнем спектакле… Как будто из семьи родной уходила. У меня-то все было прекрасно. Но, как верная жена, я последовала за мужем. Мы уехали в Самару. Потом в Челябинск, затем в Санкт-Петербург. И в Питере так бы я жила и работала. Но мне вдруг поступило предложение сыграть в Ярославле. Мне это было приятно и лестно – меня, провинциальную молодую актрису, позвали в старейший в России академический театр. Приехала. Сыграла. Влюбилась в театр, в режиссера – как в человека и как в профессионала. Влюбилась насмерть. И осталась в Ярославле. Поверьте, когда я уезжала из Питера, я и не думала, что так изменится моя судьба.


– Удивительная история. Задержитесь вы в Омске чуть дольше – и встреча с режиссером и мужчиной вашей мечты Евгением Марчелли состоялась бы раньше, ведь спустя несколько лет он приехал в Омск в качестве главного режиссера и поставил здесь много спектаклей – дерзких, резких и всегда вызывающих споры.


– Да, наверное. Но все произошло так, как произошло, к счастью. В Ярославль я тоже влюбилась. Это мой город. Он очень красивый – красивые дома, прекрасная набережная Волги, где я очень люблю гулять – я так отдыхаю, на прогулках. Все такое покойное. Удивительный город. Намоленный. Много церквей. Я крещена была ребенком. В церковь хожу часто. Перед спектаклем настраиваюсь – молюсь. У меня свои молитвы, мои собственные. Мы с Женей очень любим друг друга, у нас очень гармоничная история, жизненная и творческая. Для людей нашей профессии это очень важно. Я могу как актриса воплотить его идеи на сцене. Я с нежностью вспоминаю всех режиссеров, с которыми мне довелось работать. Но режиссер – это как любовь. Или она есть, или ее нет. А с Марчелли возникает не только любовь, но и моя вера как актрисы, что как режиссер он всегда прав.


– И это сразу произошло?


– Да, мгновенно. Знаете, я ни разу не слышала, чтобы кто-то из актеров был разочарован от работы с ним. Нет, только бесконечное… страдание. От того, что нет возможности работать с ним еще и еще.


– Вы не устаете друг от друга?


– Нет, никогда. И отдыхаем вместе. Много путешествуем. Садимся в машину – и вперед. В Италию. В Хорватию. По Европе. Это так прекрасно! Когда ты не зависишь от туроператоров, поездов и самолетов. Останавливаемся, где хотим, смотрим, что хотим! И никто не подгоняет, не торопит. Отдыхать надо с комфортом.


– Цените комфорт?

– Ценю. Ценю домашний уют, удобную одежду, не люблю гламура, предпочитаю джинсы и рубахи. Но бриллианты тоже люблю!


– А в семье кто у вас главный?


– Конечно, Женя. Он везде режиссер – и дома, и в театре!


– Что для вас значит семья?


– У меня просто культ семьи. Семья – это общие интересы, любовь, необходимость друг в друге. Это дом. Все в доме делаю сама – убираю, готовлю. Дочка помогает. Никаких домработниц! Люблю своих близких и смогу пожертвовать ради них всем – даже сценой. Хотя это самое драгоценное для меня. Меня очень любили в детстве. Очень ласкали. Мне, видимо, поэтому так легко живется, легко в общении, имею в виду, и я готова делиться своей любовью со всеми.


– Ваша дочь Глафира думает о сцене?


– Конечно. Но мне кажется, эта история ее как-то обойдет. Она очень ранимая, нежная, а в нашей профессии надо быть сильной.


– Вы довольны собой как актриса?


– Нет, конечно. Я самоед. Очень хочется сыграть что-то такое… непривычное для себя. Мне очень хотелось бы сыграть мужчину. Не переодетую женщину, а именно мужчину. Старика. Не потому, что хочется изуродовать себя до неузнаваемости, а чтобы исследовать – личность, характер. Для актера это очень важно. В Ярославле идет спектакль по пьесе современного польского драматурга Дороты Масловской «Двое бедных румын, говорящих по-польски». Там я совершенно другая. Не такая, как привыкли зрители меня видеть. Жесткий такой спектакль. Но мне очень интересно. Я все время наблюдаю – за людьми, за их поведением в разных ситуациях. Манеры, движения, жесты, речь. И все – в копилочку!


– Вы веселый человек?


– Очень! Обожаю хохмить, шутить! В жизни. А вот капустники актерские не люблю. Там надо быть собой. Все, что я делаю – на сцене, в рекламе, в качестве ведущей каких-то программ – это не я. Это образ. Роль. Поэтому мне нетрудно быть на сцене обнаженной или грязно ругаться, или еще что-то. Это – не я. Это – мой герой. Мой персонаж.


– А характер у вас легкий?

– Я очень вспыльчивая. И очень отходчивая! Заору – тут же, один-два-три – уже все прошло. И я борец по натуре. Хотя бываю подвержена депрессиям. Мне очень помогает в таких случаях Женя. От него много хорошего, по-человечески хорошего.


– О чем спектакль «Без названия», который увидели омские зрители в рамках фестиваля «Лучшие спектакли « Золотой маски» в городах России»?


– О любви. Марчелли исследует одну тему – любовь. Взаимоотношения мужчины и женщины. Это совершенно несоединимое нечто. Сближаются – и всегда искры. И в этом нет безнадежности. Без грусти любви не бывает. Без грусти – только в первое время. В период романтический. Любовь – это всегда страдание. Хоть взаимная, хоть без взаимности. И Марчелли это так тонко чувствует. И так верно это транслирует. И так Чехова еще никто не понимал и не ставил.