Пресса

В популярном сетевом проекте не так давно разгорелся спор: должно ли искусство вызывать у зрителя пресловутые «мурашки по коже» или обращение к чувствам стало спекуляцией? К выводу спорщики не пришли, разве что к косвенному — искусство все еще пробирает даже закаленных. Опера «Иудейка» Михайловского театра из их числа. Написанная Фроманталем Галеви в XIX веке, она мгновенно стала популярной, а в XX ушла в тень из-за остроты «еврейского вопроса»: при всей своей мелодраматичности сюжет основан на преследовании евреев инквизицией. Однако лирическая линия незаконной любви, тема долга, мести, человечности и, главное, музыкальные достоинства этой оперы вновь сделали ее востребованной и в последние годы спровоцировали новую волну интереса. Четко улавливающий тренды Михайловский театр сразу же захотел взять ее в афишу.

Вопреки опасениям оказалось, что современный зритель способен высидеть пять актов (почти четыре часа) этого эталона французского «большого стиля», не шелохнувшись. Известную в мире как «Жидовка», в России до революции ее тоже почти всегда ставили с тем же названием, но в годы советского ханжества переименовали в «Дочь кардинала». Михайловский театр выбрал не уводящую от сути нейтральную «Иудейку», сделал ставку на приглашенных звезд, приглашенных постановщиков и не просчитался. Спектакль номинирован на национальную премию «Золотая маска» в шести номинациях — как лучший спектакль с лучшими работами режиссера (Арно Бернар) и художника (Герберт Мурауер), дирижера и исполнителей мужской и женской ролей.

Казалось бы, решение в духе европейского мейнстрима: раз преследуют евреев, значит, на сцене будет Холокост. И в спектакле появляются молодчики в черных галифе и их шефы в островерхих фуражках, сцену правосудия осеняет орел Третьего рейха. И хотя дословными цитатами постановщики не злоупотребляют, хватает и тех, что есть, с селекцией людей по физическим данным и с жуткой финальной аллюзией на газовую камеру. Эту конкретную линию режиссер уравновесил другой, размытой во времени, выведя на сцену традиционный ритуал. Забавы с детьми на Пейсах неотличимы от сегодняшних, а когда старый ювелир Элеазар — Нил Шикофф, накрывшись талесом, подходит к глухой стене, происходит чудо превращения малеванных декораций в Стену плача, а арии в молитву.



Отдельно стоит сказать про редкостно классный кастинг. Российский оперный зритель, видавший ранимых Татьян 56-го размера, был поражен точным выбором Рахили, Кардинала, Евдокии и в особенности уже упомянутого Элеазара. Американец, чьи голосистые предки читали в синагоге где-то под Житомиром, 62-летний Нил Шикофф считается лучшим исполнителем этой роли в мире и поет ее больше десяти лет. Его страстность и одержимая вера захватывают, заставляя забыть о сложностях труднейшей теноровой партии. А финальная реплика Элеазара — когда он указывает на людей в газовой камере и обличает ханжу и чадоубийцу — гипнотизирует. Строить прогнозы до окончания фестиваля категорически нельзя, но очевидно, что в урожайном на оперу сезоне рядом с продукцией Большого и Мариинского появился очень достойный конкурент.