Театральная компания ЗМ

Георгий Тараторкин – первый президент
Фестиваля и Премии «Золотая Маска»
1993 - 2017

Команда Фестиваля «Золотая Маска» о Георгии Тараторкине:

На церемонии вручения Премий «Золотая Маска» у Георгия Георгиевича Тараторкина была неизменная роль – награждение лауреатов «За честь и достоинство». Кажется, он один умел в этот момент взять самую высокую ноту и сохранить самую человечную интонацию. Так почтение, преклонение перед прославленными мастерами соединялись с трогательной теплотой по отношению к людям, которые прожили длинную, трудную жизнь, посвятив себя театру. Что такое преданность своему делу Тараторкин знал в точности. Тихо, без нажима и позы, но с абсолютной твердостью он показывал всем нам, что значит верить в театр. Что значит понимать и принимать людей театра, восхищаться ими и прощать их – со всей щедростью и прямотой любви и мудрости.

Больше 20 лет «Золотую Маску» возглавлял человек, который сам был – Честь и Достоинство. И еще – Нежность и Юмор.
Удивительный президент… Мы ни разу не слышали у него повелительной интонации, никогда не сталкивались с отрицанием или негативной оценкой чего и кого бы то ни было. Он с равным интересом смотрел и столичные спектакли, и постановки из самых разных городов и регионов. Он одинаково чутко говорил и с «великими», и с «молодыми». А радость знакомства с новичками «Маски» была, конечно, сродни отцовской гордости.

Не было ни одного случая, когда Тараторкин засомневался бы в главных принципах «Золотой Маски». Созданная при основании структура национальной премии и фестиваля, где ключевая роль отдана экспертным советам и жюри, предполагает делегирование им важнейших функций. Тараторкин непоколебимо настаивал на презумпции профессионализма и ответственности коллег, считал эти качества залогом если не правильности, то абсолютной правомерности их решений. Он брал в руки список номинантов ли, лауреатов ли, внимательно читал – и принимал как факт, настоящего времени и истории.

Это президентство никогда не было спокойным. Амбициозная в самом начале, молодая и энергичная «Золотая Маска» за годы работы в ней Тараторкина стала большой институцией, обросла проектами, нарастила вес, не растеряла воли к развитию. За двадцать с лишним лет существования «Маски» не было ни одного безмятежного года. В самой философии «Маски», сочетающей сложный механизм отбора номинантов и награждения победителей, заложены тысячи поводов для критики со стороны театрального сообщества. Тараторкин не избегал вопросов, слушал крайне серьезно. И ответить умел не резко, но определенно. Не терпел только лжи и хамства, ни от кого. Мягкий и деликатный, в такие моменты он был совершенно бесстрашным и бескомпромиссным. Не повышая голоса говорил так, что суетиться, тем более подличать было уже стыдно.

В начале лета 2015 года Тараторкин дал интервью журналу «Огонек», где взвешенно и абсолютно прямо рассказал и о значении «Маски», и о роли театра как такового в жизни общества, и том, что значит некомпетентная попытка вмешаться в естественный ход событий. «Театр – живой организм. И для людей театра это аксиома... В конечном счете есть два способа существования: либо созидательный, либо разрушительный. Созидательный вбирает в себя и неожиданность эксперимента, и неизбежность ошибок, безусловно, но ошибок, на которых творческие люди учатся больше, чем на победах. Меняющееся время обязывает искать новые формы общения со зрителем, новые выразительные формы, сценические, драматургические, новые способы сценического существования».

Тараторкин никогда не стоял в стороне от множества задач, деталей, тревог, которые связаны с организацией огромной махины фестиваля. Он много ездил по стране, представляя проекты «Маски». Он всегда был рядом с нами, с теми, кто работает в дирекции, знал каждого, следил за вновь пришедшими. Никогда не упускал возможности публично подчеркнуть именно роль команды. Георгий Георгиевич называл нас «мои девочки». Ласково шутил, узнавал и подробно расспрашивал, что происходит. Не скрывал бесконечного изумления – как такая огромная «Маска» делается усилиями хрупких сотрудниц фестиваля. И одновременно – восхищался, а что еще важнее – безгранично доверял. И мы все были опорами друг для друга.
Он держался за нас, а мы за него. Его «Ничего, прорвемся» было и в утешение, и в придание сил. В сумасшедшей фестивальной жизни, среди суеты, непрекращающегося гула и нервов Тараторкин не давал забыть ради чего мы «бегаем» и за что «бьемся». За театр.

На прощании с Георгием Георгиевичем встретились все – те, кто работал в «Маске» когда-то, кто пришел совсем недавно. Горькая потеря, расставание и одно для всех ясное чувство – мы счастливчики, что он был рядом.