Никогда не ставил детективы. Никогда меня не интересовало, кто убил или кто украл, и поймают ли преступника. Но то, что я ставлю сегодня, пьесу Э.-Э. Шмитта, которая у нас называется «Вариации тайны», очень похоже на детектив. Правда, здесь нет ни кражи, ни смертоубийств. Но автор так здорово закрутил сюжет, что долго не понимаешь, что связывает двух героев, этих двух взрослых мужчин, которые никогда друг друга не видели. Эта замечательная пьеса, при всей детективной закрученности, конечно же, про любовь. Что есть любовь? Что есть женщина? И что делает любовь с человеком, попавшим в её силки? «Женщина – это вариации на тему мелодии», — говорит один из героев. «Мелодии скрытой, неясной, едва появляющейся и исчезающей». Другой вторит ему: «Кого мы любим, когда любим? Мы этого не знаем никогда».

«Загадочные вариации» находятся на опасной границе между бульварной мелодрамой и интеллектуальным детективом, но в случае Гинкаса оказываются, скорее, философской драмой. В центре ее лишь два героя: двое, казалось бы, случайных мужчин – притянутых друг к другу связавшей их навсегда женщиной. Литератор, нобелевский лауреат, состоятельный отшельник, заперший себя на норвежском острове, Абель Знорко и нагрянувший к нему с визитом несуразный, простоватый и с первых мгновений подкупающе сердечный журналист Эрик Ларсен. Роли Кама Гинкас беспроигрышно отдает двум своим равным величинам и соперникам: Игорю Гордину и Валерию Баринову. Гинкасу интересно столкновение мировоззрений, двух принципов, двух взаимообратных сил и пониманий любви: «брать» и «отдавать». Спектакль мог бы стать пустоцветным остросюжетным поединком, но благодаря режиссеру, его неизменным «достоевским» мотивам и его выдающимся артистам, он обретает объем, воздух и философию целостного, зрелого, выстраданного мировосприятия. Мировосприятия, зиждущегося на парадоксах, на сочетании драмы и фарса, детальности чувствования и пространственно-временной обобщенности. Безусловно, в поединке, разыгранном Гинкасом, Гординым и Бариновым, нет победителей, и никто не претендует на знание истины. Она ведь так же неуловима, как та ушедшая женщина, как ее чувства к этим двум мужчинам и как та мелодия, что не существует. Мелодия, очертания которой можно угадать только по оставшимся после нее вариациям.